О неточности фразы "народ выбирал сам священников
«В древности верные сами избирали себе священников, а священники сами избирали себе епископа (ныне же все это находится сугубо в прерогативе Епископов). Поэтому именно народ во время хиротонии пел "аксиос" ("достоин"), если был согласен с выбором кандидата; или "анаксиос" ("недостоин"), если был с выбором не согласен». Процитированный автор неверно понимает древнюю практику и интерпретирует ее через призму либерально-протестантской экзегетики. На самом деле, паства никогда не выбирала себе священника, а лишь свидетельствовала о кандидате. Этот нюанс – фундаментально важен для правильного понимания того, что происходило в древней Церкви. «Выборы священника» означали бы что источником права и сил является избирающий народ. Но священника, слава Богу, не избирают, а избирают лишь кандидата в священники, который и проходит – перед хиротонией – «освидетельствование у верных». Сама процедура избрания не имеет отношения к дарованию Духа и является, так сказать, «прелюдией» рукоположения. Любой верующий перед рукоположением имеет право выставить против кандидата обвинение, на основании чего хиротония должна быть отложена до получения результатов судебного следствия. Но если вина не доказана, то обвинитель отлучается от Церкви, а кандидат рукополагается. Но в любом случае народ не является источником права священства, потому фраза «выбирают священников» не только филологически корява, но и догматически еретична. "
Источник: https://m.vk.com/like?act=publish&object=wall152439467_4877&from=o_thg
Кстати, о выборах кандидатов на священство (за которое, между прочим, ратует и о. @Всеволод Чаплин) вот что пишет тот же Златоуст:
«Иди и посмотри на народные праздненства, где большею частью и положено производить избрание на церковные должности, и ты увидишь, что на священника сыплется так много порицаний, как велико число подчиненных. Все, имеющие право предоставлять эту честь, разделяются тогда на многие части, и в собрании пресвитеров не увидишь согласия их ни между самими собою, ни с епископом, но каждый стоит сам по себе, избирая один одного, другой другого. Причина в том, что не все смотрят на то, на что единственно нужно бы смотреть, на добродетель души. Но бывают и другие побуждения к предоставлению этой чести: например, говорят: такой-то должен быть избран, потому что он происходит из знатного рода; другой - потому, что владеет великим богатством и не будет иметь нужды содержаться на счет церковных доходов; третий - потому, что добровольно перешел к нам от противников наших; и стараются предпочесть другим один своего приятеля, другой - родственника, а иной - даже льстеца; но никто не хочет смотреть на способного и сколько-нибудь узнать душевные качества. … Говорят: этот должен быть отвергнут потому, что молод; другой потому, что не умеет льстить; третий потому, что поссорился с таким-то; четвертый, чтобы такой-то не оскорбился, увидев, что предложенный им отвергнут, а избран этот; пятый потому, что добр и скромен; шестой потому, что слишком страшен для согрешающих; седьмой - по другой подобной причине. Вообще, не затрудняются приводить столько предлогов, сколько захотят; если же не найдут ничего другого, то поставляют на вид и богатство, и то, что не должно возводить в эту честь вдруг, а постепенно и мало по малу, и другие причины могут найти, какие захотят. Теперь я желал бы спросить: что должно делать епископу в борьбе с такими ветрами? Как ему устоять против таких волн? Как ему отразить все эти нападения? Если он будет руководствоваться в делах здравым рассудком, то и ему и избранным все становятся врагами и неприятелями, делают все вопреки ему, каждый день производят раздоры и преследуют избранных бесчисленными насмешками, пока не низвергнут их или не возведут своих приверженцев. И бывает подобное тому, как если бы внутри плывущего корабля кормчий имел своими спутниками морских разбойников, которые и ему, и гребцам, и пловцам постоянно и ежечасно причиняли бы козни. Если же епископ предпочтет угождение этим людям собственному спасению, приняв тех, кого не следовало, то вместо них будет иметь врагом своим - Бога; что может быть ужаснее этого? И положение его в отношении к ним будет труднее, чем прежде, так как все они, содействуя друг другу, чрез то самое более усиливаются»
[Иоанн Златоуст. Шесть слов о Священстве, III: 15].
Златоуст описывает ситуацию в Антиохии. Другой письменный памятник той же эпохи (месопотамское «Житие мар Евгена») повествует о событиях на севере Месопотамии – в Низибине. После смерти епископа этого города ок. 309 г. клир и народ разделился в вопросе о кандидате: В городе оказалось 5-6 претендентов на сан епископа. Каждого поддерживала определенная группа верующих и священников. Длительное противостояние непримиримых фракций поставило в затруднение предстоятеля Антиохийской Церкви (который поставлял епископа Низибина). Пришлось решать вопрос обращением к аскету-отшельнику мар Евгену (основавшему монастырь на горе Изла, в окрестностях Низибина). Последний заявил, что никто из выдвиженцев образовавшихся фракций недостоин быть епископом, а им будет мар Иаков – отшельник, аскет, который и вошел в историю Церкви как один из столпов сирийской Традиции – Иаков Низибинский
[См: Житие блаженного мар Евгена, начальника иноков в стране Низибийской на горе Изла, гл. 11 / Пер. с сир. иером.Пимена // Феодорит Кирский. История Боголюбцев (с приложениями). / Пер. А.Сидорова. – М. «Паломник» 1996. С.395-399].
Источник: https://m.vk.com/like?act=publish&object=wall152439467_4877&from=o_thg
Кстати, о выборах кандидатов на священство (за которое, между прочим, ратует и о. @Всеволод Чаплин) вот что пишет тот же Златоуст:
«Иди и посмотри на народные праздненства, где большею частью и положено производить избрание на церковные должности, и ты увидишь, что на священника сыплется так много порицаний, как велико число подчиненных. Все, имеющие право предоставлять эту честь, разделяются тогда на многие части, и в собрании пресвитеров не увидишь согласия их ни между самими собою, ни с епископом, но каждый стоит сам по себе, избирая один одного, другой другого. Причина в том, что не все смотрят на то, на что единственно нужно бы смотреть, на добродетель души. Но бывают и другие побуждения к предоставлению этой чести: например, говорят: такой-то должен быть избран, потому что он происходит из знатного рода; другой - потому, что владеет великим богатством и не будет иметь нужды содержаться на счет церковных доходов; третий - потому, что добровольно перешел к нам от противников наших; и стараются предпочесть другим один своего приятеля, другой - родственника, а иной - даже льстеца; но никто не хочет смотреть на способного и сколько-нибудь узнать душевные качества. … Говорят: этот должен быть отвергнут потому, что молод; другой потому, что не умеет льстить; третий потому, что поссорился с таким-то; четвертый, чтобы такой-то не оскорбился, увидев, что предложенный им отвергнут, а избран этот; пятый потому, что добр и скромен; шестой потому, что слишком страшен для согрешающих; седьмой - по другой подобной причине. Вообще, не затрудняются приводить столько предлогов, сколько захотят; если же не найдут ничего другого, то поставляют на вид и богатство, и то, что не должно возводить в эту честь вдруг, а постепенно и мало по малу, и другие причины могут найти, какие захотят. Теперь я желал бы спросить: что должно делать епископу в борьбе с такими ветрами? Как ему устоять против таких волн? Как ему отразить все эти нападения? Если он будет руководствоваться в делах здравым рассудком, то и ему и избранным все становятся врагами и неприятелями, делают все вопреки ему, каждый день производят раздоры и преследуют избранных бесчисленными насмешками, пока не низвергнут их или не возведут своих приверженцев. И бывает подобное тому, как если бы внутри плывущего корабля кормчий имел своими спутниками морских разбойников, которые и ему, и гребцам, и пловцам постоянно и ежечасно причиняли бы козни. Если же епископ предпочтет угождение этим людям собственному спасению, приняв тех, кого не следовало, то вместо них будет иметь врагом своим - Бога; что может быть ужаснее этого? И положение его в отношении к ним будет труднее, чем прежде, так как все они, содействуя друг другу, чрез то самое более усиливаются»
[Иоанн Златоуст. Шесть слов о Священстве, III: 15].
Златоуст описывает ситуацию в Антиохии. Другой письменный памятник той же эпохи (месопотамское «Житие мар Евгена») повествует о событиях на севере Месопотамии – в Низибине. После смерти епископа этого города ок. 309 г. клир и народ разделился в вопросе о кандидате: В городе оказалось 5-6 претендентов на сан епископа. Каждого поддерживала определенная группа верующих и священников. Длительное противостояние непримиримых фракций поставило в затруднение предстоятеля Антиохийской Церкви (который поставлял епископа Низибина). Пришлось решать вопрос обращением к аскету-отшельнику мар Евгену (основавшему монастырь на горе Изла, в окрестностях Низибина). Последний заявил, что никто из выдвиженцев образовавшихся фракций недостоин быть епископом, а им будет мар Иаков – отшельник, аскет, который и вошел в историю Церкви как один из столпов сирийской Традиции – Иаков Низибинский
[См: Житие блаженного мар Евгена, начальника иноков в стране Низибийской на горе Изла, гл. 11 / Пер. с сир. иером.Пимена // Феодорит Кирский. История Боголюбцев (с приложениями). / Пер. А.Сидорова. – М. «Паломник» 1996. С.395-399].